Почему в старости не нужны родным детям: объясняет Дина Рубина

Ощущение пустоты в доме

Бывает, что человек внезапно замечает: в доме стало тише, звонки поступают реже. Близкие, ради которых трудились и копили, теперь ведут самостоятельную жизнь. Всё кажется правильным: они повзрослели, нашли своё место. Однако внутри возникает глубокое, почти ощутимое чувство, словно годы ушли впустую, как нить, что ускользнула из рук.

Приходят на память строки: старик сидит в одиночестве на скамейке, ветер — его единственный собеседник. В воспоминаниях сын всё ещё резвится в играх, а сейчас никого нет рядом...

Эти слова ранят особенно сильно, поскольку кажутся знакомыми.

Ценности меняются с возрастом

Однажды писательница заметила: «Разве наши дети так уж виноваты, что уделяют нам меньше внимания, чем нам хотелось бы?»

Этот вопрос проникает глубоко, словно тупой нож.

Родители нередко верят: чем больше вложишь в ребёнка — времени, сил, заботы, — тем больше получишь обратно. Но с детьми правило работает иначе. Чем интенсивнее вкладываешься, тем острее в зрелом возрасте ощущаешь разочарование: повзрослевшие уходят. Не от отсутствия любви, а потому что их жизнь полна движения.

В возрасте двадцати или тридцати лет мысль о смерти кажется далёкой. Она ассоциируется с новостями, кино или чужими историями. Старение родителей воспринимается как нечто нереальное.

Когда отец жалуется на усталость, сын слышит только усталость, не возраст. Когда мать говорит об одиночестве, дочь думает: «мама просто скучает», а не «мама стареет».

«Если человек не осознаёт свою смертность, может ли он беспокоиться о чужой?» — задавалась вопросом автор.

Действительно, в молодости хочется забирать, в среднем возрасте — отдавать, а после шестидесяти — просто быть поблизости. Пока дети стремятся к целям, родители уже ощущают пределы жизни.

Как отмечал Фрейд, зрелость наступает, когда индивид понимает свою конечность.

Поэтому ближе к пятидесяти важны не приобретения, а беседы, присутствие рядом, звуки дыхания детей. Это понимание приходит к ним позже — когда они сами разглядят в зеркале черты родителей.

Страх заставляет избегать признаков старения родителей

Это одна из самых болезненных реалий. Забота не всегда проявляется в поступках — порой в отрицании.

Молодой человек избегает мыслей о старении родителей не из бесчувственности, а из страха. В облике постаревшего отца он видит своё будущее, в чертах матери — приближающиеся годы.

«Желает ли юноша размышлять о своей смертности? Если он не исключение вроде Есенина — вряд ли», — писала Рубина.

Это подобно взгляду в зеркало будущего.

Для тех, кто ещё не смирился со временем, подобное невыносимо. Поэтому дети дистанцируются — не от нелюбви, а от незнания, как справиться со страхом.

Они не готовы видеть слабость родителей, дрожь в голосе, приближение расставания. Уходят в дела, работу, гаджеты.

Родитель же думает: «Не любят». Хотя на деле они просто не в силах.

«До определённого возраста от детей нельзя требовать той осознанности, к которой мы пришли недавно», — подчёркивала Рубина.

Иногда потеря близкого пробуждает зрелость — мучительную, но подлинную. Иногда подавляет эмоции. Каждый переживает по-своему. Родителям стоит помнить: как ни тяжело, дети остаются детьми, даже в сорок.

Им тоже требуется время осознать конечность жизни.

Любовь детей проявится позже

Здесь вся трагедия человеческих отношений. Любовь не сводится к звонкам и встречам. Она таится в глубине, словно мелодия, что зазвучит, когда дом опустеет.

«Если бы Фёдор знал, как сын полюбит его с годами, он бы простил все обиды», — писал Достоевский.

Дети любят, но по-своему. Сначала — беззаветно, потом — сдержанно, с вызовом, чтобы обрести независимость. Лишь со временем приходит глубокая, признательная любовь — когда их собственные дети отражают прошлое.

Когда человек впервые замечает уход матери или старение отца, в нём происходит переворот. Тогда понимаешь: никакие дела не заменят простого «быть рядом».

«Запоздалая любовь трагичнее поздней весны», — отмечал Достоевский.

Родителям важно знать: любовь детей присутствует всегда. Она просто развивается медленнее тела.

Она пробьётся сквозь усталость, годы, собственный опыт отцовства. Когда человек окажется на месте отца, он поймёт.

«Дети вас любят — несмотря ни на что. Но осознание приходит лишь с собственной зрелостью», — напоминала Рубина.

Не обижайтесь, не удерживайте бегущих. Они вернутся — сердцем, если не ногами. В тихий вечер они вспомнят ваши слова, голос, прикосновения и осознают: то, что казалось обыденным, было высшей формой любви.

Жизнь проста и сурова: дети уходят, чтобы вернуться — зрелыми, понимающими, благодарными. А пока остаётся вера.

Всё, посеянное любовью, однажды взойдёт — пусть не при нас.